Михаил Анчаров — Стихи

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги «Стихи»

Описание и краткое содержание «Стихи» читать бесплатно онлайн.

Михаил Леонидович Анчаров

Из книги «Теория невероятности»

…Тихо капает вода:
Кап-кап.
Намокают провода:
Кап-кап.
За окном моим беда,
Завывают провода.
За окном моим беда,
Кап-кап.

Капли бьются о стекло:
Кап-кап.
Все стекло заволокло:
Кап-кап.
Тихо, тихо утекло
Счастья моего тепло
Кап-кап.

День проходит без следа.
Кап-кап.
Ночь проходит — не беда.
Кап-кап.
Между пальцами года
Просочились — вот беда.
Между пальцами года
Кап-кап.

…Пусть звездные вопли стихают вдали,
Друзья, наплевать нам на это!
Летит вкруг Земли в метеорной пыли
Веселое сердце поэта.

Друзья мои, пейте земное вино!
Не плачьте, друзья, не скорбите.
Я к вам постучусь в ночное окно,
К земной возвращаясь орбите.

Из книги «Сода-Солнце»

Рост у меня
Не больше валенка.
Все глядят на меня
Вниз,
И органист я
Тоже маленький,
Но все-таки я
Органист.

Я шел к органу,
Скрипя половицей,
Свой маленький рост
Кляня,
Все пришли
Слушать певицу
И никто не хотел
Меня.

Я подумал: мы в пахаре
Чтим целину,
В вoине — страх врагам,
Дипломат свою
Преставляет страну,
Я представляю
Орган.

Я пришел и сел.
И без тени страха,
Как молния ясен
И быстр,
Я нацелился в зал
Токкатою Баха
И нажал
Басовый регистр.

О, только музыкой,
Не словами
Всколыхнулась
Земная твердь.
Звуки поплыли
Над головами,
Вкрадчивые,
Как смерть.

И будто древних богов
Ропот,
И будто дальний набат,
И будто все
Великаны Европы
Шевельнулись
В своих гробах.

И звуки начали
Души нежить,
И зов любви
Нарастал,
И небыль, и нечисть,
Ненависть, нежить
Бежали,
Как от креста.

Бах сочинил,
Я растревожил
Свинцовых труб
Ураган.
То, что я нажил,
Гений прожил,
Но нас уравнял
Орган.

Я видел:
Галерка бежала к сцене,
Где я в токкатном бреду,
И видел я,
Иностранный священник
Плакал
В первом ряду.

О, как боялся я
Свалиться,
Огромный свой рост
Кляня.
О, как хотелось мне
С ними слиться,
С теми, кто, вздев
Потрясенные лица,
Снизу вверх
Глядел на меня.

Из книги «Голубая жилка Афродиты»

Мужики, ищите Аэлиту!
Видишь, парень, кактусы в цвету!
Золотую песню расстели ты,
Поджидая дома красоту.

Семь дорог — и каждая про это,
А восьмая — пьяная вода.
Прилетит невеста с того света
Жениха по песне угадать.

Разглядит с ракеты гитариста,
Позовет хмельного на века,
Засмеется смехом серебристым
И растопит сердце простака.

У нее точеные колени
И глазок испуганный такой.
Ты в печурке шевельни поленья,
Аэлиту песней успокой.

Все равно ты мальчик не сезонный,
Ты поешь, а надо вычислять,
У тебя есть важные резоны
Марсианок песней усыплять.

Вот разлиты кактусной пол-литра,
Вот на Марс уносится изба,
Мужики, ищите Аэлиту,
Аэлита — лучшая из баб.

Не беда, что воют электроны.
Старых песен на душе поток!
Расступитесь Хаос, Космос, Хронос!
Не унять вам сердца шепоток!

Из книги «Этот синий апрель»

Буфер бьется
Пятаком зеленым,
Дрожь тянут дальние пути,
Завывают
В поле эшелоны,
Мимоходом
Сердце прихватив.

Паровоз
Листает километры,
Соль в глазах
Несытою тоской.
Вянет год,
И выпивохи-ветры
Осень носят
В парках за Москвой.

Быть беде,
Но, видно, захотелось,
Чтоб в сердечной
Бешеной зиме
Мне дрожать
Мечтою оголтелой
От тебя
За тридевять земель.

Душу продал
За бульвар осенний,
За трамвайный
Гулкий ветерок.
Ой вы, сени,
Сени мои, сени,
Тоскливая радость
Горлу поперек.

В окна плещут
Бойкие зарницы,
И, мазнув
Мукой по облакам,
Сытым задом
Медленно садится
Лунный блин
На острие штыка…

Пустыри на рассвете,
Пустыри, пустыри,
Снова ласковый ветер,
Как школьник.
Ты послушай, весна,
Этот медленный ритм,
Уходить — это вовсе
Не больно.

Это только смешно
Уходить на заре,
Когда пляшет судьба
На асфальте,
И зелень деревьев,
И на каждом дворе
Весна разминает
Пальцы.

И поднимет весна
Марсианскую лапу.
Крик ночных тормозов
Это крик лебедей,
Это синий апрель
Потихоньку заплакал,
Наблюдая апрельские шутки
Людей.

Наш рассвет был попозже,
Чем звон бубенцов,
И пораньше,
Чем пламя ракеты.
Мы не племя детей
И не племя отцов,
Мы цветы
Середины столетья.

Мы цвели на растоптанных
Площадях,
Пили ржавую воду
Из кранов,
Что имели — дарили,
Себя не щадя,
Мы не поздно пришли
И не рано.

Мешок за плечами,
Папиросный дымок
И гитары
Особой настройки.
Мы почти не встречали
Целых домов
Мы руины встречали
И стройки.

Нас ласкала в пути
Ледяная земля,
Но мы, забывая
Про годы,
Проползали на брюхе
По минным полям,
Для весны прорубая
Проходы…

Мы ломали бетон
И кричали стихи,
И скрывали
Боль от ушибов.
Мы прощали со стоном
Чужие грехи,
А себе не прощали
Ошибок.

Читайте так же:

Платье с воротником стойка с чем носить

Дожидались рассвета
У милых дверей
И лепили богов
Из гипса.
Мы — сапёры столетья!
Слышишь взрыв на заре?
Это кто-то из наших
Ошибся…

Батальоны все спят,
Сено хрупают кони.
И труба заржавела
На старой цепи.
Эта тощая ночь
В случайной попоне
Позабыла про топот
В татарской степи.

Там по синим цветам
Бродят кони и дети.
Мы поселимся в этом
Священном краю.
Там небес чистота.
Там девчонки, как ветер,
Там качаются в седлах
И «Гренаду» поют…

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель,
Я железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднимая прах,
И автострады
Кровавый бинт
Наматывался на тракт.

Я разбил тюрьму
И вышел в штаб,
Безлюдный, как новый гроб,
Я шел по минам,
Как по вшам,
Мне дзоты ударили в лоб.

Я давил эти панцири
Черепах,
Пробиваясь в глубь норы,
И дзоты трещали,
Как черепа,
И лопались, как нарыв.

И вот среди раздолбанных кирпичей, среди разгромленного барахла я увидел куклу. Она лежала, раскинув ручки, — символ чужой любви… чужой семьи… Она была совсем рядом.

Рост у меня чуть больше валенка

(Фантастическая трилогия)

«Как известно, при формулировании гипотезы автор сам допускает ее возможную ошибочность, чтобы в дальнейшем путем строгих опытов либо отвергнуть ее, либо подтвердить, может быть, видоизменив».

«Богаче всего самое конкретное и самое субъективное».

«Индивидуальное содержит в себе как бы в зародыше бесконечное».

1. А ДЛЯ ЧЕГО, СОБСТВЕННО?

Про него говорили: несерьезен, любит сенсации. А когда я с ним прощался, я смотрел на него и думал — все наоборот, он очень серьезен, он серьезно любит сенсации. Вот его позиция:

— Подумайте сами, что такое сенсация? Сенсус — чувство, сенсация — это потрясение чувств. Ну и что плохого в том, что человек любит потрясения? Идет трезвая жизнь, люди заняты повседневностью. Потом однажды человек оглядывается и видит — идет трезвая жизнь, люди заняты повседневностью. Ну, а дальше что? Из-за чего хлопотать? Еда? Одежда? Интересные поездки? А куда поездки? Дальше старости не уедешь, и все, что положено увидеть тебе на твоем отрезке дороги, ты увидишь из окна вагона или из окна космолета. Господи, но ведь космолеты будут только тогда, когда их построят. А это будет когда? А до этого ждать, ждать, а жизнь помаленьку вытекает из бурдюка с дырочкой.

Когда ему предложили уйти, он меня спросил:

— А уверены ли вы в том, что археология имеет значение только для истории материальной культуры? А зачем ее изучать, эту культуру?

— Вот потому вас и увольняют, — сказал я, — что если копнуть поглубже, то оказывается, вы не знаете, зачем занимаетесь археологией.

— Нет, дорогой учитель, — сказал он. — Не потому меня увольняют. А потому меня увольняют, что я хочу копнуть поглубже. И именно в этом вижу задачу археологии.

— Нет, — сказал он. — Не каламбурю. Просто вы все притворяетесь.

Поскольку археология требует денег, вы притворяетесь, что изучаете прошлую культуру, чтобы помочь нынешней. А как ей поможешь? Ну, еще найдете два-три украшения, еще один черепок, на который в музее со скукой будут смотреть отличники из девятого класса, а те, кто поумней, будут перемигиваться с девочками из соседней экскурсии.

— Правильно вас увольняют.

— Конечно, правильно. Стараются убрать свидетеля преступления.

— Какого преступления? Думайте, что говорите.

— Я и говорю, что думаю. А это не нравится. Лучше вы подумайте о том, что я сказал. Почему вы начали заниматься археологией? Потому, что хотели копнуть поглубже и найти нечто сенсационное. Не так ли? Но вы тогда были ребенком, кладоискателем, так сказать, романтиком. А потом взрослые дяди и тети, которым не повезло и которые за всю жизнь не откопали ни одной завалященькой гробницы Тутанхамона, объяснили вам, что археология — это тяжелый труд, а не погоня за сенсациями. А разве это так уж несомненно? А вдруг археология — это именно погоня за сенсациями, вдруг это ее существо? Главные находки — это такие, которые помогают человеку познать самого себя. Разве не так? А разве это не сенсация? А потом вы подросли, и обезьяний инстинкт подражания заставил вас отказаться от самого себя. Археология — тяжелый труд! А зачем этот труд, если он не приводит к сенсациям, то есть к находкам, потрясающим наши чувства тем, что у человека открываются глаза на самого себя?

— И еще разговариваете вы чересчур много, — сказал я.

— Ладно, подписывайте обходной, — сказал он. — Вы прогоняете единственного поэта из вашей лавки старьевщиков.

Читайте так же:

Что такое предтеча бриджа Немного об одежде

Его уволили. Он всегда был мастером нелепых сенсаций. Может быть, самая нелепая из них та, что мы уволили его, а сами готовим экспедицию по его материалам.

Пусть это будет последняя сенсация, хватит с нас. Археология — это наука, которая нужна для того, чтобы… А для чего, собственно?

2. ВОТ ЕГО ЛОГИКА

Это был странный парень. На лице его вечно блуждала неопределенная улыбка. Никто толком не мог понять, что, собственно, ему нужно в археологию и вообще, что, собственно, ему нужно от жизни.

Однажды ночью он вышел к костру экспедиции и сказал:

И никто не догадался тогда, что это не дешевая острота, а формула его личности — причудливая смесь старых и новых приветствий, с которыми он обращался к окружающему миру.

В каждом человеке живут как бы два человека. Мы все это знаем. Но они в общем-то мирно уживаются друг с другом и к внешнему миру обычно повернуты одной стороной. По ней и судят о человеке. Другая притаилась и ждет удобного случая, чтобы проявиться в исключительных обстоятельствах. Тогда говорят — герой или, наоборот, — подлец. А о чем это говорит? Ровно ни о чем. Просто вторая сторона личности более приспособлена или, наоборот, не приспособлена к этим исключительным обстоятельствам. И если бы эти обстоятельства были не исключительными, а повседневными, мы бы знали этого человека с другой стороны, а не с той, с какой сталкиваемся в условиях, которые принято считать нормальными. А так ли уж нормальны эти условия?

Вот я хожу на работу, которая мне приелась, и я знаю, какой я на работе. А если дать мне работу по душе — как бы я себя повел? Неизвестно. Это только считается так — дай человеку дело по душе, и все будет хорошо. На самом деле тут-то и начинается самое сложное. Один с радостью ей отдается весь, и ничего ему на свете не надо, кроме милого дела, другой увидит в ней только средство, которое поможет ему возвыситься над людьми, а третий вообще испугается свободы и душевного простора и не решится вылезть из скучной, но обжитой скорлупы и всю жизнь будет тайно ненавидеть осмелившихся, и будет радоваться неудачам смельчаков, и будет бескорыстно и бесстрашно ставить им подножки и палки в колеса.

Но может быть, самый сложный случай — это когда человек долго ждал момента встречи со счастливым делом и, наконец, вырвался на простор и простор ослепил его. Выпусти соловья из клетки — он взлетит и упадет мертвый, сделав глоток неба. А если бы сначала полетал по комнате, все бы обошлось. Может быть.

В общем из всех наших, пожалуй, я один догадывался, что с ним происходит. Я понял, что это как раз четвертый, последний случай. И потому в нем не уживались эти два человека и все время были в борьбе. Это выражалось во всем. Вот он рассказывает дикие, смешные байки. Хохот вокруг, у глаз его веселые морщинки, а длинная морда печальна. А однажды утречком, когда только слышен стук движка вдали, а за глиняным дувалом мерно вздыхают волы и весь мир улыбается, и смотрю, он идет мне навстречу и тоже улыбается. А подошел поближе — в сощуренных глазах плещутся слезы.

Он интересовался проблемой дьявола. Удивляетесь? Да нет, конечно, не того мистического, религиозного и так далее дьявола, а вполне реального. То есть он был убежден, что на самом деле там что-то такое было. Что-то такое, что послужило толчком ко всем басням, сказкам, описаниям, бесчисленным изображениям. Конечно, как человек современный, он понимал, что дьявол — это олицетворение сил зла. Всяких сил — и природных и общественных, — в которых не под силу разобраться и которые легче всего отнести к придуманному дьяволу. Ну, это все так, конечно, но почему тогда дьявола изображают страшилищем, а бога человекоподобным? Видимо, потому, что бог — это идеальный человек, то есть человек, приносящий окружающему миру только благо, а дьявол — это нечто вредное и потому его надо изображать и представлять себе в виде чудовищно безобразного существа. Но если это так, если за понятием «бог» стоит представление об идеальном человеке, то есть существе реальном, то ведь следует допустить существование чего-то чудовищно реального, что пакостило и вредило и чему были приписаны все человеческие несчастья. Вот его логика.

Самый большой пойманный мною лещ

Лещ – пресноводная рыба семейства карповых с плоским телом.
Толковый словарь русского языка С.И.Ожегова.

Лещ – рыба; оплеуха, затрещина.
Толковый словарь живого великорусского языка В.И.Даля.

Сразу предупреждаю, что речь здесь пойдет не об оплеухе или затрещине, а о рыбе, и рассказ этот может быть интересен, в первую очередь, тем, кто является любителем рыбной ловли.

Летом 1964 года из Литвы я был переведен в Белоруссию. Стартовые площадки ракетного полка, в котором мне предстояло служить, располагались в сосновых лесах южнее города Полоцка, а жилой городок — у поселка Ветрино километрах в двадцати пяти от Полоцка.

Читайте так же:

Как покрасить джинсы краской для волос черного цвета

Место было чудесное — край озёр и лесов. ДОСы были построены очень удачно — на взгорке у самого озера с названием Сёрдово. Выглянешь в окно – такая красотища: водная гладь озера, отражающееся в нём голубое небо, а вдали за озером – видны желтеющие нивы. Так что жили мы на природе, и для детей было тут полное раздолье.

Многие офицеры, да и некоторые офицерские жены увлекались рыбалкой. Вечером, когда офицеры после службы возвращались из леса, можно было видеть, как от причала одна за другой отчаливали лодки – это рыболовы спешили на вечернюю зорьку.

По прибытии я сразу же обеспокоился приобретением лодки. Купить её было негде, но мне повезло – нашелся один умелец, который и смастерил мне отличную лодку. Я её проконопатил, просмолил и покрасил в голубой цвет. Согласно ритуалу спуска корабля, следовало бы дать моей лодке имя и разбить о её борт бутылку шампанского, но я обошелся без ритуала – это же лодка, а не корабль. Первое плавание совершил без пассажиров. Лодка шла легко и я в восторге запел:

Мы на лодочке катались
Золотистой, золотой.
Не гребли, а целовались,
Не качай, брат, головой.

Помните эту песенку? Она была мне знакома еще с довоенных времен. Кстати, существует предположение, что автором её слов и музыки являлся Великий князь Константин Константинович Романов.

Итак, лодка получилась легкой на ходу и, что тоже немаловажно, вместительной, мы с друзьями – четверо взрослых и трое детей – частенько плавали на ней к находившемуся среди озера островку, где устраивали пикники. Но чаще всего лодка использовалась мною для рыбалки.

Снабжение продуктами в Белоруссии было намного хуже, чем в Литве, и скоро мы это ощутили. Но постепенно приспособились к местным условиям. Из села, находившегося в 7-8 км от городка, крестьянка приносила на продажу молоко, творог, сметану. Жена с ней познакомилась и у нас появилась своя молочница, всегда снабжавшая нас свежими, вкусными и недорогими молочными продуктами, приносила она и яйца, и кое-какие овощи. Нехватку мяса здесь, – в краю озёр, восполняло рыбное изобилие. Заимев лодку, я не мог не заниматься рыбалкой и без богатого улова почти никогда не возвращался. Иногда жена составляла мне компанию. А вот десятилетнего сына Женю приучить к рыбалке не удалось – долго сидеть с удочкой у него не хватало терпения.

В нашем озере крупная рыба почему-то попадалась мне редко, хотя водились в ней и лещи, щука, линь, окунь и другая крупная рыба. Поставишь лодку где-нибудь в укромном месте, забросишь удочки и приговариваешь: "Ловись рыба большая и маленькая, а самая маленькая – ну чуть больше валенка". Но клюют в основном небольшие окуньки, плотва, красноперка, чаще подлещики. Вообще-то подлещики размером с ладонь и крупнее клевали очень хорошо, и за рыбалку можно было поймать не один десяток, а вот полновесные лещи мне не попадались. За лещами приходилось ходить на соседнее озеро Рудёнково, окружённое лесом , потому прозванное нами Лесным, где рыболовов было поменьше. Об этом – дальше и пойдет разговор.

Там, на Лесном озере, было у меня заветное местечко, на котором попадались крупные лещи. Ловил я их только на червя, червь на леща — самая уловистая насадка. Ловят и на опарыша, но опарыш занимает после червя второе место. А тесто, горох, и прочие насадки опытные рыбаки ставят на третье место. На них крупный лещ тоже может клюнуть, но значительно реже, чем на насаженных на крючок пару-тройку жирных червей. Но я отвлёкся.

Обнаружил я это уловистое местечко совершенно случайно. А добраться до него было не так просто, и тем оно было привлекательно. К нему надо было сперва пройти по воде, а потом по плавуну. Плавуном назывался толстый слой какой-то водной травы, ковром покрывавшей воду у берега. Этот ковер от берега и до открытой воды простирался метров на десять. Был он настолько плотным, что выдерживал вес человека. Но идти по нему было страшно, он колыхался под ногами, и держать равновесие, чтобы не упасть, было трудно. По этой причине не все решались на этот плавун ступать. А я, рискуя провалиться в воду, а там было довольно глубоко, решался – уж очень было заманчиво поймать леща. За плавуном находилось оконце чистой воды, окруженное осокой и кувшинками. Вот в это оконце я и забрасывал удочки, вот там и попадались лещи. Какой-то рыбак из местных поставил на плавун у оконца ящик, и на него можно было присесть, чтобы ловить рыбку с удобствами. Придти на это местечко надо было как можно раньше, на рассвете. Как говорят, на зорьке не встал – рыбалку потерял. Припозднишься, а там уже сидит кто-то из местных. Поворачивай назад или довольствуйся мелочью, поскольку ничего крупного, а я не раз пробовал, на других местах не поймаешь. А если придешь раньше других, переберешься по плавуну и займешь место, тут уж веди себя тихо, не спугни лещей. Ждешь – клевать начнут лещи? Сиди, молча, – не трещи.

Читайте так же:

Урок технологии «Построение плечевого изделия»

Попадались там не только лещи. Как-то я поймал большого золотого красавца линя, на глазок весом не менее полутора-двух килограммов. Он несколько дней жил у нас в ванне. Поклёвка линя весьма оригинальна. Поплавок, до того времени неподвижный, вдруг закачается, потом замрёт и снова закачается, впечатление такое будто он был задет какой-то рыбешкой; затем поплавок начинает качаться сильнее, с перерывами, и это может продолжаться несколько минут. Надо иметь выдержку и дождаться, когда поплавок пойдет в сторону, тогда и подсекать.

В другой раз мне попалась там довольно крупная щука и не на живца, а на червя, что меня удивило.

Поклевка леща тоже очень характерна. Лещ кладет поплавок, и такая лещовая поклевка объясняется тем, что лещ, взяв насадку со дна, для чего он должен или лечь на бок, или стать вертикально, хвостом кверху, принимает затем горизонтальное положение и поднимает грузило. От того что грузило поднято со дна, поплавок и ложится. Тут надо дождаться, когда поплавок начнет погружаться в воду или пойдет в сторону, тогда и подсекать. Во всяком случае, как только поплавок начал колебаться и принимает лежачее положение, надо быть готовым к подсечке. А когда вы подсекли и почувствовали тяжесть рыбы, не спеша выводите её на поверхность воды. Как только лещ достигнет поверхности, он ляжет на бок, и остается лишь подтянуть его поближе к себе, чтобы захватить сачком.

Лещ – рыба осторожная, поймаешь одного-двух и можешь уходить – больше поклёвок не будет, он уже ушел с этого места.

Первый пойманный мною большой лещ имел желто-золотистый цвет чешуи. Я не мог на него налюбоваться, а чтобы рассмотреть поближе, достал его из садка и взял в руки, тут-то лещ, вильнув хвостом, и выскользнул у меня из рук, да и был таков. Больше поклёвок леща в этот день не было, и в расстроенных чувствах я ушел домой.

Как свидетельствует в своей книге «Жизнь и ловля пресноводных рыб» Леонид Павлович Сабанеев, лещи обыкновенно имеют от 30 до 45 см длины, но изредка попадаются гиганты более 70 см в длину. Такие лещи имеют буровато-желтый цвет, и чешуя на них величиной с серебряный двугривенный.

Самый большой, пойманный мною лещ, имел длину от кончика хвоста до кончика носа 60 см и весил 3 кг 150 гр. И чешуя у него была бронзовой. Поймав его, я не стал ждать новых поклёвок, а сразу же направился домой. Лещ был у меня на кукане, кукан я держал в руке и хвост леща доставал до самой земли Я гордо шествовал с лещом по городку, все встречные останавливались и интересовались, где я смог добыть такого красавца. Я рассказывал, но никто не верил, что лещ был пойман мною на удочку.

Первым делом я зашел в магазин, чтобы там взвесить леща, а уже дома измерил его длину. Ловили лещей и другие рыбаки, но таким большим, как у меня, никто похвастаться не мог.

Пойманных мною лещей жена запекала в тесте, и блюдо получалось отменного вкуса. Конечно, варили и уху. Рыбы на неё не жалели. Уху я варил сам, по-рыбацки, двойную, с добавлением водки, рыбаки знают, как такая уха варится. Ох, и вкусная получалась уха. Впрочем, настоящие рыбаки уху не едят – они ею закусывают.

Рыбалка, конечно, была на первом месте, но не забывал я и «тихую охоту». В здешних лесах она была более урожайной, чем в Литве. Грибов мы заготавливали много, засаливали целую 20-литровую посудину. Потчевали ими приезжавшую к нам из Таганрога тещу, она, родившаяся в Сибири и прожившая там большую часть своей жизни, очень скучала по грибам в южном и безлесном Таганроге. А когда она от нас уезжала, давали ей солененьких грибков и с собой, чтобы могли их отведать брат и сестра жены.

А ведь мы были рядом. После Германии и Литвы в 1957 г. мы перекочевали в Белоруссию. Правда, на лето уезжали с матерью на Родину — в Тулу и Москву. Тогда как отец, освободившись от службы, все свое время посвящал рыбалке. Что касается угрей, так они умеют ползать и довольно хорошо, а поскольку Белоруссия славилась своими озерами и речушками, то проблем для последних не существовало. За продуктами изредка ездили в соседнюю Литву, а литовцы к нам, в свою очередь, за бытовой техникой. Последний раз я проезжал Литву на собственной машине в 2002 г., когда ездил из Г. на Родину. Это уже др. страна. Спасибо за интересный материал, Вадим! Читаем дальше.

Читайте так же:

Мама шила малышу бомбер

Александр!
Угрей я покупал у рыбаков, они их ловили сетями. Очень вкусен копчёный угорь. Доводилось его вкушать, когда служил в Калининградской области. Еще очень вкусен вяленый рыбец. Не знаю, как теперь, но в 70 годах его лов был запрещён, но у рыбаков купить его было можно. А в 60-х годах мы вялили рыбца сотнями. Кстати, леща тоже. Но впервые я попробовал вяленого рыбца и оценил его непревзойденный вкус в Таганроге. Позже и там он пропал.

Германия, Литва, Белоруссия — в таком же порядке и я прошел эти края. Ответь подробнее, в каких там местах служил твой отец и где ты живешь и чем занимаешься теперь? Ты мотаешься чуть ли не по всему свету, а это накладно. Значит ты не беден.

С самыми наилучшими пожеланиями —

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Рубрика: Стихи о музыке и музыкантах

Представляем вашему вниманию подборку стихотворений о музыке, о рояле, о музыкантах-пианистах, органистах, а также стихи, посвящённые композиторам.

Анчаров М.«Песня про органиста»

«Песня про органиста»

Рост у меня
Не больше валенка:
Все глядят на меня
Вниз.
И органист я
Тоже маленький.
Но все-таки я
Органист! Читать далее «Анчаров М.«Песня про органиста»»

Болеславский Л. Из статьи «Лист: Прелюдия к совершенству»

Из статьи «Лист: Прелюдия к совершенству»

От чёрной деки до педали
По пять часов, как врач, я слушал
Жuзнь затаённую рояля,
Его непознанную душу.

Высоцкий В. «Он вышел — зал взбесился»

Он вышел — зал взбесился на мгновенье.
Пришла в согласье инструментов рать,
Пал пианист на стул и мановенья
Волшебной трости начал ожидать.
Читать далее «Высоцкий В. «Он вышел — зал взбесился»»

Евтушенко Е. «Баллада о пианисте»

Баллада о пианисте

Когда его били фашисты
в концлагере
и ухмылялись:
«Попался…» —
он прятал одно —
свои руки костлявые,
только бы не по пальцам.

Иртеньев И. «Забытый вальс»

Забытый вальс

Вы играли на рояле ,
Тонкий профиль наклоня ,
Вы меня не замечали ,
Будто не было меня.

Лебединская С. «Элегия Рахманинова»

Элегия Рахманинова

Окна распахнутого свежесть.
Игра причудливых теней.
Весны заманчивая прелесть.
Воспоминания … о ней.

Мандельштам О. «Бах»

Здесь прихожане — дети праха
И доски вместо образов,
Где мелом — Себастьяна Баха
Лишь цифры значатся псалмов.

Разноголосица какая
В трактирах буйных и церквах,
А ты ликуешь, как Исайя,
О, рассудительнейший Бах! Читать далее «Мандельштам О. «Бах»»

Мандельштам О. «Ода Бетховену»

Ода Бетховену

Бывает сердце так сурово,
Что и любя его не тронь!
И в темной комнате глухого
Бетховена горит огонь. Читать далее «Мандельштам О. «Ода Бетховену»»

Марина Табаровская: поэзия и проза

Марина Табаровская

«Редкий дар»

(возрастное ограничение 18+)

Дождь

Прикосновение твоих рук.
Ладоней лёгкое скольжение.
Соединённость наших душ
И тел такое притяжение.
А за окном сегодня дождь.
Как будто музыка играет.
И я люблю тебя сейчас
И он совсем мне не мешает.
Я слышу капель звук по крыше.
Звучит симфония дождя.
А я люблю тебя ты слышишь
И это суждено нам свыше.
Какая музыка звучит
И маленькая капелька вся создана
Из сонной тишины и облаков и солнца
И на стекле моём блестит. Читать далее «Марина Табаровская: поэзия и проза»

Пастернак Б. «Опять Шопен не ищет выгод»

Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту.

Задворки с выломанным лазом,
Хибарки с паклей по бортам.
Два клена в ряд, за третьим, разом
Соседней рейтарской квартал. Читать далее «Пастернак Б. «Опять Шопен не ищет выгод»»

голоса

Рейтинг статьи

Михаил Анчаров — Стихи